|
Эдуард Хруцкий - писатель, имя которого ныне широко известно и у нас, и за рубежом. В свое время, следуя примеру предков (у него и прадед, и дед, и отец - офицеры), он поступил в военное училище. Но, почувствовав тягу к творчеству, капитаном уволился в запас.
С 1955 года начался путь Эдуарда Анатольевича в большую литературу. В его активе - около 60 книг, изданных в нашей стране и за границей, семь художественных фильмов, поставленных по сценариям писателя. Среди них такие, как «По данным уголовного розыска», «Приступить к ликвидации», «Последняя осень», «На углу, у Патриарших». Эдуард Анатольевич - старейшина писательской организации России, лауреат премий МВД СССР и РФ.)
- Читая ваши книги, невольно приходишь к выводу, что многие события в них навеяны фактами из вашей жизни. Это так?
- Так. Сейчас я живу в так называемом Доме на набережной, воспетом Юрием Трифоновым. А детство мое прошло на Грузинском валу, в районе чрезвычайно бойком, у Тишинского рынка. И мне довелось увидеть всю неприглядную сторону жизни. Помню, как в сорок первом разбивали витрины магазинов, тащили мешки с сахаром, крупами. Видел, как яростно дрались завсегдатаи рынка. Эта круговерть порой затягивала и меня...
- Потому вы и занялись боксом?
- В какой-то мере и поэтому. Военное детство сделало нас до срока взрослыми. Мы все рано поняли: чтобы выжить, надо сражаться. Вначале я учился боксу, чтобы уметь постоять за себя. А потом серьезно увлекся этим видом спорта. На моем пути встретился замечательный человек - Николай Федорович Королев, чемпион СССР по боксу, бывший разведчик. Он учил меня не только боксу, но и жизни... Поэтому и книги о боксерах у меня есть - «Этот неистовый русский», «Тугие канаты ринга», «Три золотых года» и другие. Некоторые вещи написаны в соавторстве с Королевым. Как было не взяться за перо, когда под рукой такая фактура!
- Возвращаясь к разговору о биографичности ваших книг, хотелось бы, чтобы вы вспомнили тех людей в милицейской форме, встречи с которыми запали вам в душу. Знаю, что один из них - Игорь Дмитриевич Скорин.
- Скорин под фамилией Данилов стал главным героем моих романов. Игорь Дмитриевич - это, можно сказать, легенда уголовного розыска. Всего 22 было ему, тогда старшему оперу Иркутского облугрозыска, когда он брал с товарищами банду Жукова. В 26 сражался с бандами в Прибалтике. А еще были у него жестокие схватки в Крыму, на Украине. Он работал с моим дядей. Стал моим другом. Недавно по ТВ вновь показали «По данным уголовного розыска» - фильм, где действует Скорин - Данилов...
Среди высокочтимых ветеранов уголовного розыска - Иван Васильевич Парфентьев, возглавлявший МУР с 1953 по 1962 год. Это его рук дело - ликвидация одной из самых страшных банд, банды Пашки-Америки (в «Трактире на Пятницкой» имя главаря дали почему-то другому уголовнику, совсем не похожему на Пашку).
Немало интересного можно поведать и о других стражах правопорядка, встречавшихся на моем пути. Все мои романы - от «Полицейского», посвященного русской сыскной полиции, до двухтомника «ОББ» (отдел борьбы с бандитизмом), вышедшего недавно в московском издательстве «Надежда», - это одна большая книга о милиции...
А еще я всегда вспоминаю младшего лейтенанта милиции Козлова, скромного и мужественного участкового уполномоченного из моего детства. Помню, мы, пацаны, достали где-то ракетницы и давай стрелять из них. Одна ракета залетела на балкон пятого этажа. Мы, конечно, страшно перепугались. Участковый, отыскав нас, спрятавшихся от родителей, сказал: «Ребята, сдайте оружие. Я никому ничего не скажу. И обещаю сводить вас в милицейский тир пострелять...» Обещание он сдержал. Когда его застрелили бандиты, мы плакали. Он прошел всю войну, был ранен, награжден двумя медалями «За отвагу» и погиб в мирное время от пули мордоворота, прятавшегося от фронта...
- Как вы думаете, почему о работе милиции в годы минувшей войны так мало написано?
- Согласен, действительно мало. К тем книгам, которые здесь упоминались, я бы еще прибавил книги двух Смирновых: чудесную повесть астраханского писателя Юрия Смирнова «Твой выстрел второй» и его однофамильца Виктора «Тревожный месяц вересень». А мало написано потому, что писать было не велено. Я вспоминаю, как лихорадочно листал подшивку милицейской газеты «На боевом посту» за военные годы. О чем только не сообщала эта газета - о сборе вещей для жителей освобожденных нашей армией городов, о подписке на заем, о детских утренниках, о всякого рода встречах - обо всем, но не о работе МУРа. И лишь чуть позже узнал, что причина в громкой статье одного крупного советского юриста в «Правде», который, сославшись на какую-то речь Сталина, заявил, что в СССР покончено с уголовной преступностью и проституцией. И с 1933 года работу уголовного розыска для печати засекретили.
Поэтому вполне понятен ажиотаж вокруг книги Аркадия Адамова «Дело «пестрых»», появившейся на прилавках магазинов в 1957 году. Еще бы! Впервые была показана работа МУРа в послевоенное время. Поэтому и популярность экранизации романа была сродни разве что популярности фильма «Подвиг разведчика»...
- Словом, дело сдвинулось?
- Можно сказать и так. Большой радостью для читателей было появление целого каскада книг, посвященных работе милиции.
- Диву даюсь, как это могло навредить правопорядку?
- Если это не инструкция по изготовлению взрывчатки и приготовлению супа из марихуаны - додумались ведь и до такой мерзости в одном из московских издательств, - то навредить невозможно. Ни книгами, ни фильмами. Больше всего навредить защите правопорядка могут своими неблаговидными поступками или нелепыми действиями сами стражи правопорядка.
- И надо, наверное, назвать еще и «перевертышей»?
- Их в первую очередь. Когда речь идет об этой категории людей, я всегда вспоминаю сорок первый год и валявшиеся на заднем дворе нашего дома портреты и бюсты Ленина, Сталина, Дзержинского, Кирова, политические брошюры, советские значки. Даже мне, пацану, было понятно: выбрасывали те, кто надеялся, что Гитлер возьмет Москву, а потому спешили избавиться от компромата. Впрочем, и ныне преемников у «перевертышей» хватает...
- Писатели как-то могли бы помочь милиции в решении проблем, волнующих общество?
- Думаю, да. И так уже было. Если бы меня спросили, какой вопрос я хотел задать себе, сказал бы: почему писатели, много лет писавшие о милиции, вдруг стали невостребованными? Было же время, когда люди зачитывались изумительными книгами о милиции Кларова и Безуглова, Леонида Словина, работавшего заместителем начальника уголовного розыска на Павелецком вокзале и по ночам писавшего свои романы! Как все эти и другие книги поднимали авторитет человека в милицейской форме! Как они воспитывали отвращение ко всякой нечисти, ко всякого рода оборотням!
- Но ведь и сейчас выходят фильмы о милиции на любой вкус. Например, сериал о петербургских сыщиках... Едва актеры успевают меняться из-за длительности сериалов.
- К сожалению, это уже не тот размах, не та глубинная разработка темы, хотя взрывов, крови на сегодняшнем экране хоть отбавляй. Да и пьют сотрудники милиции на экране многовато. И в названном вами сериале, и в «Марше Турецкого»... Похоже, кому-то невыгодно, чтобы образ сотрудника правоохранительных органов выглядел привлекательным. Зато скромное обаяние антигероя - достаточно вспомнить Антибиотика в «Бандитском Петербурге» - пытаются оправдать правдой жизни. Не говорю уже о «Бригаде», у которой после выхода в свет появилась масса поклонников. ЦОСы, пресс-службы могли бы внести живую струю в работу по поднятию имиджа милиционера, но они заняты больше тем, что наблюдают, кто на кого «сливает» компромат. Очень настораживает, что криминальная хроника, которая попадает на страницы газет и журналов с подачи иных милицейских пресс-служб, не дает представления о работе милиции. Она о бандитах, жуликах, но отнюдь не о тех, кто это отребье ловит, рискуя своей жизнью...
- Могли бы вы назвать два факта: когда вам пришлось очень трудно и когда вы почувствовали себя знаменитым?
- Я - человек не из робких. И все же пренеприятные треволнения пришлось пережить в 1996 году, когда меня похитили. Потом выяснилось, что меня перепутали с одним известным банкиром. Поняв свою ошибку, бандиты отпустили меня. Я работал в ту пору в редакции газеты «Столичный криминал», и после похищения нам всем выдали газовые пистолеты.
Ну а случай, когда я почувствовал себя не то чтобы очень знаменитым, а так, мягко говоря, более или менее известным... Это было в Америке. Я шел по Брайтон-Бич от магазина «Черное море» с моим товарищем. Он останавливается возле книжной уличной продажи и говорит: «Глянь-ка, твоя книга...» Продавец возмутился: «Что значит «твоя». Плати деньги - и будет твоя...» А мой товарищ объясняет, что это книга его друга, он ее автор!
Взглянув вначале пристально на меня, затем на фотографию на обложке «Четвертого эшелона», продавец воскликнул: «Чтоб я так жил - одно и то же лицо. Вы можете постеречь мой гешефт? Я сейчас!» - И кинулся куда-то бежать. Через какие-то минуты возвращается с шумной ватагой, крича: «Покупайте «Четвертый эшелон», сейчас вам автор его подпишет!..»
Через некоторое время, когда книга была распродана, продавец сует мне сотню баксов: «Возьмите, вы их честно заработали...» Но вы же знаете, «у советских собственная гордость...» Я отказался взять свои «честно заработанные».
- Это было в Нью-Йорке. А в Париже?
- После того как «Время жестоких» купили несколько западных каналов, представлять этот фильм нам с режиссером Севой Плотниковым довелось в Париже. Прием был исключительно хорошим.
- Я слышал, что в Париже издали один из последних ваших романов - «Зло». На других языках, кроме французского, ваши книги печатают?
- Да, мои книги выходили на английском, немецком, португальском, польском, болгарском, венгерском, словацком, китайском... А на французов мне вообще грех сетовать. Только в последние годы в Париже я побывал раз восемь... В том числе по издательским делам... Кстати, о «Времени жестоких». У нас рейтинг этого фильма был самым высоким. Должен сказать, что успех этого фильма обусловлен еще и великолепной игрой Игоря Верника, Ольги Кабо, других актеров, занятых в фильме. Они сумели передать дух того, так называемого ельцинского времени, когда немало людей, до того честно служивших отечеству, вдруг потеряли ориентиры. Среди них - бывшие спецназовцы, сотрудники милиции...
- «На углу, у Патриарших...» - фильм полегче?
- Я бы не сказал, что легче. Фильм этот - своего рода сага о буднях райотдела, в некоторой степени срисованных со 108-го отдела милиции, действующего в Центральном округе столицы...
- А что о планах?
- Скоро выйдет моя новая книга «Тени в переулке». Сейчас пишу сценарий по собственной повести «Осень в Сокольниках». И опять же, замечу, фильм будет о МУРе. Для сценария пришлось повесть очень сильно переработать. Но меня продолжает волновать тема человека, который пытается определить свое место в строю правоохранительных органов. Мой герой - Вадим Орлов - человек, случайно оказавшийся в МУРе. Служба его некоторым образом тяготит, но тем не менее обязанности свои он исполняет честно и добротно.
- Кроме сценария этой повести, у вас, наверное, есть и более масштабные задумки?
- Есть договор о создании многосерийного фильма «Тени кафе «Домино» - известного заведения, где собирались артисты, поэты, бандиты. О нем когда-то писал Сергей Есенин...
Беседу вел Евгений БЛАГОВ |
